Добавлю еще одну свои работу. Предыдущая тема добавила в копилку знаний о саксонской гвардии. Буду рад новым комментариям по работе и, особенно, по исторической части! Вашему вниманию гвардейский шеволежер-лансьер королевства Вестфалии. Это королевство Наполеон искусственно создал для своего брата Жерома. Самый младший брат в семье получил не только королевство и командование правым крылом армии при вторжении в Россию. Именно в его VIII корпус входили вестфальцы. Корпусу не посчастливилось дважды быть подвернутым обструкции со стороны Наполеона. При вторжении армия Жерома должна была окружить Багратиона, но попытка провалилась. Наполеон был взбешен, он обвинил своего брата Жерома в медлительности и передал командование его группировкой маршалу Даву. Жером отбыл обратно в Вестфалию. А вестфальские войска отправились маршировать дальше вглубь России. 28 июля командиром VIII корпуса был назначен Жюно. К Смоленску корпус прибыл одним из последних и поучаствовать в сражении не успел. Зато сразу после начала отхода русской армии VIII корпус был отправлен в обходной маневр, чтобы форсировать Днепр и перерезать путь отступления русской армии. Первую часть задачи корпус выполнил. Переправа была наведена и корпус переправился. Переправа хоть и была замечена нашими казаками, но корпус Тучкова, который составлял арьергард, смог выставить против вестфальцев Жюно лишь казаков, гусар и легкую пехоту. Корпус Жюно в самом низу, возле Заболотья. К полудню корпус вестфальцев был выстроен перед русским заслоном. Дальше началось необъяснимое. Курьеры от Нея и Мюрата требовали от Жюно немедленно атаковать фланг и тыл русских. Но Жюно не двигался с места. Ветерану было неприятно подчиняться другим генералам, которые обошли его в званиях. Жюно грезил о маршальском жезле и смотрел с неприязнью на более титулованных коллег. Да и приказа императора немедленно атаковать у него не было. Был приказ форсировать Днепр и он его исполнил. Вышедший из себя Мюрат лично прискакал к вестфальцам. И стал увещевать Жюно: "Что ты делаешь здесь, почему не атакуешь, вперед, вперед, потому что победа лежит на той стороне, она принесет тебе маршальский жезл!". Но Жюно, казалось, был глухим и слепым и остался стоять, неприступный для всех настоятельных требований (с полудня до пяти часов вечера). В сердцах Мюрат поскакал обратно и проезжая мимо вестфальской кавалерии сказал нашим шеволежерам: "Ну что ж, вестфальцы! Если вы настолько же храбры, насколько красивы, прогоните-ка мне этих каналий оттуда". Эти слова еще более повысили природную пылкость командовавшего вестфальской кавалерией генерала Хаммерштайна и он скомандовал атаку. Переправившись через овраг вестфальская кавалерия кинулась на казаков. Но во время маневров через овраг был утрачен строй - самое важное для кавалерийской атаки тех времен. Гвардейский шеволежерский полк со своими пиками, на которых развевались бело-голубые флюгера, был сильно расстроен казаками и Елисаветградскими гусарами, которые гораздо искуснее и сильнее умели действовать своими длинными копьями. Лишь поддержка новых гусарских полков, у которых было время построиться по-эскадронно смогла остановить напор нашей конницы. Генерал Хаммерштайн со своими тремя полками бился с переменным успехом против втрое превосходящего неприятеля и пытался удержать отвоеванное пространство, так как он в тот момент рассчитывал на поддержку пехоты и многократно ходатайствовал об этом у герцога. Однако тот оставался стоять на высоте недалеко от деревни Мартино и выслал только одну батарею, но пехоте приказал сформировать несколько каре. Генералы Тарро и Оке объясняли ему необходимость поддержки атаки, но герцог, почувствовав себя очень оскорбленным из-за выговора Мюрата, был не в состоянии принять какое-нибудь решение. Едва ли возможно разгадать такое поведение командующего генерала; то, что в основе его лежали не только упрямство и отсутствие полководческого таланта, но и личная осторожность, доказывает следующий его ответ генералу Оксу: "Каким образом Вы, генерал, хотите, чтобы я продвинулся еще дальше? Пули долетают даже до меня"». В итоге бригада легкой кавалерии потеряла более 200 человек; особенно пострадали гвардейские шеволежеры, которые имели 1 убитого и 7 раненых офицеров, 36 убитых, 93 раненых и 5 пленных унтер-офицеров и солдат, а также более 100 убитых и раненых лошадей. Корпус Жюно так и не сдвинулся с места до темноты. После Наполеон спросил своего адъютанта, почему Жюно не атаковал. Офицер рассказал о том, что произошло. Тогда император сокрушенно сказал Бертье: "Кажется, что Жюно более не способен, он не захотел обойти русскую позицию. Это причина того, что мы имели столь кровопролитное дело, что мы потеряли Гюдена.. Я не хочу более, чтобы он командовал вестфальцами; он должен быть замещен Раппом, который говорит по-немецки, и хорошо ими командует". Князь Нёвшательский написал приказы относительно этой замены, но в последующие часы гофмаршал Дюрок и другие старшие офицеры, старые товарищи Жюно, сумели смягчить Наполеона, и этот генерал сохранил свое командование. Наполеон раздал много орденов за бой при Валутиной горе, из которых, однако, ни один не попал в корпус вестфальцев. "Император, по-видимому, отплачивает нам за то, что сам поставил над нами столь незначительного человека", - сокрушались вестфальцы. «Наполеон издал дневной приказ, - вспоминал Конради, - в котором поблагодарил все корпуса за их храбрость и самопожертвование, и вручил многочисленные повышения в чине и награды. Лишь вестфальцы не были упомянуты ни единым словом и ничего не получили». Он заметил ехидно, что лишь «для погребения мертвых мы были достаточно пригодны». Несколько дней VIII корпус стоял на поле боя с приказом захоронить многочисленных погибших людей и лошадей. Для того чтобы точнее определить причины «необъяснимого» поведения Жюно в 1812 году необходимо вспомнить о его ранениях. Впервые он был ранен саблей в голову в 1792 г., в августе 1796 г. он был тяжело ранен шестью сабельными ударами, один из которых разрубил ему левый висок. В январе 1811 г. в Испании пуля поразила его в нижнюю часть лба и почти обнажила мозг; эта рана временами вновь открывалась, и сильные кровоизлияния сопровождались невыносимыми болями. Эти ранения повлияли на характер генерала, вызывая почти постоянные приступы раздражительности. По признанию супруги, «Жюно нисколько не потерял своих умственных способностей, но был в каком-то странном состоянии... Часто он оставался в усыплении целый день, а ночью совершенно не мог спать». По словам очевидцев, это был уже не прежний красавец, а «толстый человек со сгорбленной спиной, с поглупевшим и отталкивающим лицом», одетый с небрежностью в скверный сюртук; «судя по внешности, это был человек лет 40, белокурый и приземистый. Судя по чертам его лица, его никак нельзя было принять за француза. Говорил он хорошо, но, особенно как солдат, не обладал внушающей доверия наружностью». Наполеон признавал, что Жюно «в последнее время хотел быть маршалом. У Валутино он уже был сумасшедшим». В 1813 г. прогрессирующая болезнь довела генерала до самоубийства.
Персонаж понравился. Вместе с тем, в том числе следуя приглашению автора росписи, поделюсь некоторыми сомнениями. В нюансах вестфальской униформы еще остаются (по крайней мере, для меня) вопросы, поэтому утверждать ничего не берусь. Отмечу лишь, что большинство из встречавшихся мне материалов показывает лядуночную перевязь и панталер не белеными, а охристого цвета. Разнятся лишь оттенки. Справедливости ради следует признать, что имеются изображения и беленых ремней, но они в явном меньшинстве. Если признать правоту большинства и последовать за ним, все вполне поправимо.
Игорь, спасибо за замечание. Именно за этим и разместил работу. Есть еще несколько таких всадников. Остальные будут с правильной перевязью.
